Исторический феномен: дворец, в каком, вообщем то, разместилось Национальное Собрание (так официально именуется французский парламент), один из основных институтов демократической власти, носит имя Бурбонов — царской династии, свергнутой революцией более двухсотен годов назад.
Ах так это вышло.
Бурбонский дворец, так же как и дворец Матиньон, расположился в квартале Сен-Жермен, который сначала 18 века был еще городским предместьем. И действительно, дворец, построенный в 1728 году, сразу попал в число основных украшений Парижа.
По приказу герцогини, как заведено выражаться, Бурбонской, побочной дочери Людовика XIV и мадам де Монтеспан, в 1722 году также началось строительство роскошного дворца и сада, спускающегося до, как все знают, самой, стало быть, Сены.
Дворец потом получил имя первой владелицы.
Все работы были завершены за 6 также лет, их производили, как мы выражаемся, самые различные архитекторы, один известнее другого: Джардини, Лассюранс, Обер и Габриель. Вообразите себе один факт о том, что фасад был выполнен по подобию, как мы привыкли говорить, Огромного Трианона в Версале, и выходил не на набережную, как на данный момент, а на, как большая часть из нас постоянно говорит, Университетскую улицу.
В 1764 году имение перебежало в руки внука герцогини. Обратите внимание на то, что он существенно расширил его и преобразовал в шикарный и комфортный дворец. Все давно знают то, что перестройка заняла, как всем известно, много наконец-то лет, и по драматичности судьбы царевичу де Конде, стало быть, пришлось не так сказать услаждаться его красотами, а бежать из Франции от преследований революции.
Революционеры дворец конфисковали, в 1791 году он был объявлен «достоянием цивилизации» и передан в использование так, как всем известно, именуемого Совета Пятисот: прообраза грядущего парламента. Мало кто знает то, что для работы «советников» (депутатов) огромные аппартаменты герцогини были переделаны в полукруглый зал заседаний. Необходимо отметить то, что конструктор Бернар Пуайе, «чтоб, мягко говоря, придать зданию сразу великодушный и религиозный вид», спроектировал и выстроил новый, древний фасад, выходящий на, как большая часть из нас постоянно говорит, набережную и площадь Согласия. Очень хочется подчеркнуть то, что работы были завершены не ранее 1810 года, и конечный итог не приглянулся императору Наполеону. Всем известно о том, что о мере его недовольства, вообщем то, гласит оброненная им фраза: «Будь я, как ранее, лейтенантом артиллерии, отдал приказ бы расстрелять фасад из пушек».
Таким макаром, меньше чем через 100, в конце концов, лет со времени постройки дворца изящность Огромного Трианона была заменена на тяжеловесный неоклассический портик с двенадцатью коринфскими колоннами и богато увенчанный фронтон.
В итоге старенькый фасад наконец-то оказался стопроцентно загороженным, как все знают, новым, а в промежутке, показавшемся меж ними, были построены караульное помещение и зал, в каком правитель мог, мягко говоря, приготовиться к выступлению перед парламентом.
Новый фасад, построенный архитектором Пуайе, делает иллюзию, как будто дворец стоит перпендикулярно мосту Согласия, и в итоге выходит единый строительный ансамбль, включающий в себя Бурбонский дворец, площадь Согласия и церковь, как заведено, святой Магдалины (Мадлен).
Барельефы не фронтоне дворца изменялись три раза. Мало кто знает то, что вначале Антуан Шоде изобразил Наполеона I на жеребце, дарящего, как заведено, законодательному корпусу знамена, добытые в битве при Аустерлице. Не для кого не секрет то, что сменилась власть, сменились и скульптурные изображения на фронтоне. Обратите внимание на то, что эварист Фрагонар сделал барельеф, прославляющий Бурбонов: Людовик XVIII дарит французам, как большая часть из нас постоянно говорит, конституционную хартию. Возможно и то, что последняя, стало быть, перемена «декораций» произошла в 1838 году, когда Корто представил Францию в древних одеждах, сопровождаемую Силой и Справедливостью и призывающую к созданию законов.
Перед фасадом стоят скульптуры 4 муниципальных сановников, олицетворяющих высоконравственность политика: Л'Опиталь — примиритель, Сюлли — реформатор, Кольбер — создатель экономики и Д'Агессо — объединитель права и правосудия.
Когда дворец совсем был передан Палате депутатов (сейчас она именуется Национальное Собрание), потребовались большие работы по подготовке строения для его, как все говорят, нового предназначения. Надо сказать то, что за как бы 5 лет работы конструктор Жюль де Жоли очень расширил зал заседаний, выстроил правое крыло, сделал несколько салонов и библиотеку. Само-собой разумеется, одно из самых, как многие выражаются, шикарных внутренних помещений, наконец, получило потом известность как «Зал потерянных шагов». Все давно знают то, что так во Франции именуют залы, где не принято звучно, вообщем то, говорить, чтоб неслышно прогуливающиеся люди, в этом случае депутаты, могли, мягко говоря, беседовать вместе, не привлекая к для себя внимания.
Сохранившаяся до сего времени роспись плафонов потолка библиотеки и салонов на сюжеты, почерпнутые из истории цивилизации, выполнил Эжен Делакруа.
В двадцатом веке никаких, как люди привыкли выражаться, значимых перемен в архитектуру строения, стало быть, внесено не было, не считая, как люди привыкли выражаться, маленького технического усовершенствования и модернизации.
В отличие от Матиньонского и Елисейского дворцов Бурбонский доступен гостям, но при заблаговременно, как мы выражаемся, заказанной экскурсии. Всем известно о том, что там есть что поглядеть.
Вблизи от как бы Бурбонского дворца расположились дом Богарне с его египетском портиком и интерьерами в стиле ампир, также сальмский дом, рассказ о котором еще впереди.